Огни св. Доминика - Страница 5

ИНЕСА. Но что же, что я сделала? Вы меня пугаете.

РЮИ. Разве вы не видите: это Новый Завет по-кастильски, это сделанный Жуаном Перецом перевод с латинского…

ИНЕСА. Не понимаю. Если это Новый Завет – если это Евангелие…

РЮИ. Дитя! Вы не знаете, что для них – для Балтасара – это ересь? Что это то самое Евангелие, какое читал дон-Фернандо, и десятки, и сотни других, кого сегодня ночью…

ИНЕСА. Рюи, вы – вы! – тоже… Как дон-Фернандо…

РЮИ. Да, я – тоже.

ИНЕСА (после паузы, тихо). Но неужели вы можете думать, что Балтасар… (Громче.) Но это же нелепо! Вы не знаете, как он… Когда вы были в Нидерландах, один – кто, я не скажу – нехорошо отзывался о вас при Балтасаре. И Балтасар вызвал его на поединок, был ранен… Нет же, Рюи, это невозможно, чтобы Балтасар, – я знаю.

РЮИ. Я тоже знаю: одной и той же рукой – он может убить из-за меня и может убить меня…

Слышно: в городе медленно бьют башенные часы.

ИНЕСА. Постойте. Он что-то говорил о часах… Не помню. У меня все путается в голове. Какой-то сон… И эта книга, и то, что вы отреклись от Христа и Мадонны, и то, что Балтасар может…

РЮИ (перебивая горячо). Инеса, я не отрекся от Христа: я только полюбил его – и возненавидел тех, кто снова распинает его, кто заставляет его быть предателем, Иудой. Тюрьмы, казни во имя Христа! Инеса, вы только представьте: Христос – сейчас там, на улицах. Неужели вам не ясно, что…

Обрывает. За стеной снова шаги. Остановились.

Тише, там, кажется, кто-то…

Громкий троекратный стук в дверь.

ИНЕСА. Рюи…

РЮИ (прижимая к себе Инесу). Ничего, ничего, Инеса. Это только… Это… Кто там?

БАЛТАСАР (за дверью). Это я. Откройте…

ИНЕСА. Но там – там еще какие-то голоса… Рюи, я дрожу вся, Рюи…

РЮИ. Нет, нет, это вам показалось. Это Балтасар. Диэго сейчас откроет. Пойдемте.

ИНЕСА. Я не… не могу…

РЮИ бросает книгу в нишу, подхватывает ИНЕСУ обеими руками и уносит по лестнице направо. Снова стук в дверь, нетерпеливые голоса.

ДИЭГО (застегиваясь на ходу, бежит к двери). Кого вам надо?

БАЛТАСАР (за дверью). Это я. Открой, Диэго!

ДИЭГО открывает. Входит ДОМИНИКАНЕЦ, откидывая капюшон. Рядом с ним БАЛТАСАР. Отряд АЛГУАСИЛОВ инквизиции.

ДИЭГО (всплескивая руками). Сеньор Иисус!

БАЛТАСАР (большими шагами идет к нише, берет оттуда книгу, подает ее доминиканцу). Вот эта книга!

ДОМИНИКАНЕЦ. Подумайте! За эту ночь я вижу уж чуть ли не десятую. Весь город засеян семенами дьявола, и я полагаю… Позвольте, позвольте, куда же вы?

БАЛТАСАР, не слушая, быстро выходит на улицу. Весь дом проснулся. Мелькают огни. Открываются окна, высовываются и прячутся чьи-то головы. По лестнице слева спускается КРИСТОБАЛ.

КРИСТОБАЛ (доминиканцу). Что вам здесь надо? Вы ошиблись, отец мой. Это – мой дом, дом графов Санта-Крус.

ДОМИНИКАНЕЦ. Сеньор, простите. Но вот приказ святого трибунала. Вы видите печать: меч, ветвь оливы и собака с пылающей головней. И вот девиз: справедливость и милосердие.

Часть АЛГУАСИЛОВ уходит в дом по лестнице налево.

КРИСТОБАЛ (руки у него дрожат). Я… я… не могу. Здесь неясно.

ДОМИНИКАНЕЦ (насмешливо). Возможно. Ведь имя вписано сию минуту, на улице под фонарем. Но оно вам знакомо.

КРИСТОБАЛ (поднимает бумагу к свету – и садится, согнувшись, постарев сразу). Как? Мой сын? Рюи?

ДОМИНИКАНЕЦ. Да, сеньор Родриго де-Санта-Крус. И супруга еретика Фернандо Сан-Висенте.

На лестнице справа – показывается РЮИ; останавливается на последних ступеньках.

Кристобал (растерянно). Но… он… ведь только приехал сегодня утром… Только приехал, понимаете? (С отчаянием.) Я хочу сказать: его здесь нет – нет!

РЮИ (выходит). Я здесь. Я – Родриго Санта-Крус.

КРИСТОБАЛ (встает, выпрямившись, смотрит на Рюи. Гордо). Да, это он.

По лестнице слева АЛГУАСИЛЫ ведут вниз ДАМУ.

Занавес

Действие второе

Низкая, глухая комната в замке Триана. Сводчатый потолок. Узкое окно с решеткой; створки с цветными стеклами открыты внутрь, на стеклах играет солнечный луч. На одной стене – две задернутые черные занавески; за ними, вероятно, двери или ниши. Возле другой стены – покрытый черным бархатом стол и четыре кресла. Перед столом скамья подсудимых: на выкрашенных в черное деревянных крестовинах – положен треугольный брусок, острым ребром кверху. Отдельный столик для Секретаря инквизиции. Под окошком стоят два МАСТЕРА, в длинных, черных одеждах, с капюшонами, закрывающими голову и лицо; в капюшонах прорезы для глаз, рта и носа.

ПЕРВЫЙ МАСТЕР (фыркает).

ВТОРОЙ МАСТЕР. Ты чего?

ПЕРВЫЙ МАСТЕР. Да уж очень смешно. Вчера-то, помнишь? Раздели ее, стали к доске прикручивать, а из грудей молоко как брызнет! Прямо мне на руку! Теплое!.. (Помолчав.) Младенец, должно быть, дома у ней…

Второй мастер молчит.

Ты что молчишь, нос повесил?

ВТОРОЙ МАСТЕР. Девочка у меня заболела. Младшая.

ПЕРВЫЙ МАСТЕР. А, это которая – палец тряпкой завязан? Еще я ей куклу на тряпке…

ВТОРОЙ МАСТЕР. Ну вот – теперь у ней всю руку раздуло. Кричит, просто сердце переворачивается. Скорей бы домой.

ПЕРВЫЙ МАСТЕР. Попадешь тут домой! Дадут тебе какую-нибудь упрямую лютеранскую собаку…

ВТОРОЙ МАСТЕР (со злостью). Ну, у меня нынче живо… Так завинчу…

ПЕРВЫЙ МАСТЕР. Тише! Идут…

Входит МУНЕБРАГА с НОТАРИУСОМ, за ними два ДОМИНИКАНЦА и сзади всех СЕКРЕТАРЬ с бумагами и СЛУЖИТЕЛЬ. МУНЕБРАГА – румяный, с ямочками на щеках; доминиканцы – два желтых черепа с венками седых волос. НОТАРИУС на каждом шагу прикланивается и все время идет на полшага сзади Мунебраги.